|
Призывать или зазывать?
Шокирующая история с дедовщиной в челябинском танковом училище, где молодой парень лишился обеих ног, в очередной раз поставила на повестку дня вопрос о военной реформе, способной навести порядок в армии.
Андрей Заостровцев, обозреватель аналитического еженедельника «Дело»
Это все придумал Фридман?
Принудительная служба в армии есть особый налог. Отличие его от прочих налогов в том, что он лишает человека свободы. Несущий его себе не принадлежит. При феодализме таких налогов было немало. В России наиболее распространенным из них была барщина. Однако она вытекала из крепостного статуса крестьянина, тогда как в современную эпоху крепостное состояние вытекает из «барщины» в форме служения родине (которая в таком случае сразу пишется с заглавной буквы, как бы возвышаясь над «винтиками» армейской машины).
На первый взгляд кажется странным то обстоятельство, что с уходом феодализма призыв получал все большее и большее распространение. Вторая мировая война – это война «призывных» армий. И, в то же время, это точка отсчета начала их кризиса. Откуда же он вдруг взялся?
Его истоки лежат не в армии как таковой, а – в обществе. Точнее, в быстром росте значения для обеспечения всей последующей жизни человеческого капитала, под которым понимают, прежде всего, сумму знаний, квалификацию. В то же время, для накопления этого капитала все важнее становилось приобретение высшего образования. Сроки же его получения накладывались на сроки службы. Отсюда, естественно, она становилась для все большего числа молодых людей все более и более убыточным занятием. Следовательно, все более и более ненавистным.
Логично, что ранее всего этот рост отторжения принудительной службы стал проявляться в самых развитых странах с крупными армиями, а, следовательно, и более длительными сроками обязательного в них пребывания. Отсюда неудивительно, что первыми на путь строительства наемной армии XXI века встали США еще в начале 70-х годов века прошлого.
Известный экономист Милтон Фридман (тот самый, кем пугали российских старушек в 1990-е годы, да еще с непонятной приставкой «монетарист») был членом правительственной комиссии США, разрабатывавшей предложения по реформе комплектования вооруженных сил и отказу от призыва. Сформулированные им тогда доводы в пользу «добровольческой армии» (не деникинской!) до сих служат классическим образцом подобной аргументации.
Во-первых, добровольческая армия формируется из людей, которые сами выбрали военную карьеру, а не из призывников, думающих лишь о том, как отслужить положенный срок. Переход повысит боевой дух, сократит текучесть кадров, сэкономит средства, расходуемые на подготовку рядового и сержантского состава.
Во-вторых, добровольческая армия позволит сохранить для граждан свободу выбирать, служить им или нет, и возможность уйти от ситуации, когда призывные комиссии произвольно определяют, кто из молодых людей должен провести несколько важных лет своей жизни на воинской службе, а кто нет.
В-третьих, одним из результатов предоставления свободы выбора станет возможность избежать дискриминации, при которой как правило именно бедные семьи платят «налог» службой своих детей, тогда как богатые дают им образование.
В-четвертых, устранение неопределенностей, связанных с призывом, позволит молодым людям планировать карьеру, семейную жизнь.
В-пятых, введение контрактной армии освободит учебные заведения от необходимости учить сотни тысяч молодых людей, для которых учеба – лишь способ уклонения от воинской службы.
«Пятый пункт» Фридмана (точнее, его аргументации) не может не задеть за живое. Тяжелое это испытание для преподавателя сталкиваться с подобным «вузовским наполнением». Моральное оправдание выставленным тройкам находится в том, что это, все же, люди и отправлять их в организацию, представляющую собой пыточный конвейер, не совсем гуманно.
Войны без контакта
Здесь доверимся специалисту. Доктору военных наук, генерал-майору в отставке (это очень важно, так как генерал, находящийся на службе, сказать правду не может) В.И.Слипченко, написавшему книгу о войнах шестого поколения. Прообраз этих будущих войн он видит в иракской и югославской кампаниях.
Итак, войны шестого поколения – это разгром бесконтактным способом экономического потенциала противника на любом удалении от него. Массированное применение высокоточного оружия в ближайшие десяток-другой лет достигнет такого совершенства, что окажется способным из любой точки парализовать жизнедеятельность государства в любом регионе мира.
Армии с техникой предшествующих поколений (даже ракетно-ядерным оружием) окажутся бесполезными в условиях применения грядущих средств радиоэлектронной борьбы, а живая сила с ее танками, артиллерией и бронемашинами будет напоминать вооруженных копьями и луками папуасов, ищущих возможность сразиться с авиацией. Такой армии просто не удастся вступить в контакт с уничтожающим издалека ее ключевые инфраструктурные объекты противником.
Для такого противника уничтожение танков и артиллерии либо не является первостепенной задачей, либо даже вообще не входит в число задач, если не предусматривается оккупация. Последняя, может, скорее всего, оказаться и вовсе нецелесообразной. Представьте, что будет делать лишенная связи и топлива армия? Ей останется только разойтись по домам и жечь наскоро заготовленные дрова в буржуйках.
Сегодня главными носителями высокоточного оружия в армии США становятся компьютеризированные крейсера и подводные лодки нового поколения (постепенно вытесняя из этой роли авиацию). Вообразить там призывников не хватит никакой фантазии. Радикально меняется даже профессиональная армия, оставляя все меньше места для сухопутных войск, которые в перспективе резко сократятся и превратятся в этаких спецназовцев-«киборгов».
Впрочем, на этом пора остановиться. Статья-то ведь не о переходе США к армии нового поколения. Вернемся в Россию с ее проектами реформирования комплектования армии личным составом.
Обвал как облом
Альтернативы существующему проекту реформирования (Федеральной целевой программе (ФЦП) на 2004-2007 годы по переходу на комплектование по контракту ряда частей и соединений) разработаны в возглавляемом Егором Гайдаром Институте экономики переходного периода. Однако для начала, естественно, были проанализированы последствия реализации ФЦП. Получилось вот что.
Известно, что в стране наступает демографический обвал. Точнее, пока обвал не всеобщий, а обвал вступающего во взрослую жизнь молодого поколения. Пик пополнения призывного контингента был достигнут в 2005 году. По 400 тыс. юношей, годных к службе в вооруженных силах (ВС), достигали в первом и втором полугодии своего 18-летия. Согласно расчетам «гайдаровцев», после 2010 года эта цифра окажется ниже 250 тыс. и далее, вплоть до 2035 года, будет находиться где-то между 200 тыс. и 250 тыс.
Этот обвал окажется настоящим обломом для тех, кому «повезло» родиться в год распада СССР и далее. Предусмотренный в ФЦП темп роста количества контрактников, а также решение президента РФ сократить срок службы по призыву, не совместимы со стремлением Минобороны сохранить нынешнюю численность ВС. Несовместимы они и с обещанием не трогать студенческие отсрочки. Даже с учетом намеченной отмены ряда других отсрочек. И призывать придется либо практически всех, либо не всех, но на два года! А что предлагают сами критики?
Во-первых, сократить армию до «эффективного контингента» – заменить нынешние 950 тыс. призывников на 585 тыс. контрактников. Ныне не меньше половины призывников не служит, а «прислуживает» и «обслуживает».
Во-вторых, сохранить призыв только на шесть месяцев с целью просеивания призывников на предмет отбора будущих «профи». Для этих «профи» призыв будет школой «молодого бойца», а из «пацифистов», как полагают «гайдаровцы», выйдет некий «военно-обученный резерв». Последнее, впрочем, весьма сомнительно, если принять во внимание все, сказанное выше.
В-третьих, увеличить довольствие контрактников так, чтобы даже солдат и матрос получали на 10-20 процентов больше средней зарплаты по стране. Плюс разные преференции (в том числе образовательные), чтобы выгодно было продлевать контракт в среднем до 27 лет.
В-четвертых, по самому радикальному «гайдаровскому варианту» реформа потребует увеличения расходов на переход к новой системе с 40 млрд рублей в 2003 году до 100 млрд в год (в ценах 2003 года). Этот прирост составит примерно 2,5 процента бюджетных расходов 2003 года и, как считают разработчики, будет меньше, чем ежегодная сумма взяток за «откос».
В США переход к профессиональной армии занял 2 года, во Франции – 6 лет. В России «процесс пошел» и идет уже более 13 лет (если считать с момента принятия постановления правительства РФ от 30.11.1992 г.). Но, похоже, что он идет в никуда.
Опубликовано в еженедельнике «Дело» от 13/2/2006
Г.Греф, мисс бюджет и муж г-жи Батуриной
Андрей Заостровцев, обозреватель аналитического еженедельника «Дело»
Был такой в Англии король Иоанн Безземельный. Вел войны с Францией, потерял все земли на континенте, тряс деньги с баронов. И до того надоел, что заставили они его подписать Великую хартию вольностей (1215 год). В России же безземельными после приватизации оказались приватизированные предприятия.
В результате «хартия вольностей» понадобилась не кому-нибудь, а самим предприятиям. В смысле прав собственности на землю, которую они занимают. Ведь при наличии таких прав можно и кредит под залог взять, и часть территории продать (или в аренду отдать), а вырученные деньги пустить на обновление оборудования и технологий.
В свое время земля ушла у предприятий буквально из-под ног. Ни большая, ни малая приватизация ее им не отдали. И здесь виноват никак не Чубайс. Он бы, наверное, не был против приватизировать предприятия вместе с землей, но думские коммунисты и прочие землепоклонники из числа депутатов не отдавали «землю-мать родную» на «растерзание» приватизаторам. Досталась она, естественно, бюрократам. С тех пор, в основном, за ними и числится.
В 2001 году был принят Земельный кодекс, который обязал предприятия до 1 января 2004 года решить вопрос о земле — либо выкупить, либо взять в аренду. Потом этот срок был продлен еще на два года. Но уже настало 1 января 2006 года, а воз и ныне там. Муж валютной миллиардерши Е. Батуриной — некто Ю. Лужков — грудью встал на защиту «народных интересов». И добился, что ставки выкупа земли установили в размере от 3 до 30 ставок земельного налога (в зависимости от численности населения города).
Для московских и питерских предприятий 30 ставок оказались явно не по карману. Да и для других тоже не было особого резона выкупать землю на подобных условиях. Вот тут на сцену и вышел «либерал» Г.Греф. Его министерство экономического развития и торговли (МЭРТ) предложило выкупать всем землю за 5 процентов ее кадастровой стоимости. За исключением опять же московских и питерских предприятий. Им — аж за 20 процентов!
Тогда за предприятия пошел в бой Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), заявив, что ни промышленники, ни предприниматели более 1,5-2 процентов никак не потянут. Президент В. Путин оценил лояльность РСПП в деле ЮКОСа (а также, возможно, получил его согласие спонсировать борьбу с терроризмом) и решил, что пусть будет 2,5 процента. И в прошлый понедельник «рекомендовал» эту цифру господину Грефу. Почему-то кажется, что он не оставит ее незамеченной.
Однако ни Москва, ни Питер в президентских советах никак не прозвучали. Но даже и это не главное. Не последовало совета отказаться раз и навсегда от требования, продавленного московскими властями через МЭРТ, доплачивать за землю до полной кадастровой стоимости в случае перепрофилирования предприятия. Это, конечно, придумано ими только ради борьбы с земельными спекулянтами.
Вижу чиновничества сон золотой! Допустим, некто в XIX веке запретил перепрофилироваться. И сегодня мы утопаем в конском навозе (не тронь гужевой транспорт!), наращиваем выпуск паровозов, самоваров, чугунных утюгов и керосиновых ламп. Госпожа Батурина демонстрирует кринолины, а господин Лужков отправляется в очередной зарубежный вояж на пароходе.
Впрочем, для нашей бюрократии дела и без этого сложились не так уж плохо. Не дают они землей владеть людям, а сдают ее им в аренду. О нас с вами неусыпно пекутся, наполняя бюджеты. И сдают-то (заодно с помещениями) все ближе и ближе к рыночным ставкам, рассчитанным на основе «научно обоснованных» методик. Как тут не поверить, что личный интерес чиновник забывает напрочь, а творит исключительно из любви к чистому искусству арендодателя.
Впрочем, оставим на время вечный для России земельный вопрос и вернемся к инфляции, о которой прошлый раз речь зашла («Дело», 2006, №9). Тема получила продолжение. Хотел было М. Фрадков прямо на заседании правительства указать А. Кудрину на «профнепригодность», но заболел наш Минфин. Тезисы Кудрина озвучивала его заместительница Т. Голикова, известная как «мисс бюджет».
Одно из ее предложений прозвучало впервые. А именно — привязать налог на добычу природного газа к мировым ценам (как это практикуется по отношению к нефти). Инициатива Минфина — пинок «Газпрому». Правда, госпожа Голикова оговорилась, что все предлагаемое к бюджетам 2007-2008 года не относится.
Однако она исполняла роль «второго плана». В главной красовался Греф. В итоге он обещал, что инфляция не превысит 9 процентов (нынешний оберэкономист президентской администрации Аркадий Дворкович рекомендовал поднять планку до 10 процентов). Загон для нее построит МЭРТ.
М. Фрадков умозаключил, что «эта задача в своей постановке несложная — спланировал и управляй». И отложил ее детализацию на 17 апреля. Что ж, начальству виднее.
«Дело», 20/3/2006
10.04.2006
|
