Мы другие

Московская правда

09:09:2004

О том, как наши экономисты-либералы доказали правоту Ленина

Как говорил классик, политика есть концентрированное выражение экономики. Пожалуй, самый тяжелый и трудно устранимый (если вообще устранимый) урон стране нанесла политика вестернизации в сфере экономики. Это стремление копировать экономическую политику и методы хозяйствования западных стран. Не понимая или не желая понять, во-первых, то, что Россия во многих отношениях особая страна, в которой не могут править бал только законы рынка (холодная и затяжная зима, огромные просторы, плохие коммуникации, необходимость «северных завозов», растянувшиеся на многие тысячи километров границы и пр.).

И, во-вторых, то, что нельзя пересадить на российскую почву то, что стало результатом длительной эволюции. Даже небезызвестная Мадлен Олбрайт отмечала, что, так сказать, русские стремятся заимствовать готовые формы общественной жизни. Видимо, читала когда-то Чаадаева, который еще в 1829 году об этом писал. И хотя русские есть разные, ко многим западникам это действительно относится. А еще надо хорошо знать собственную страну, чего так не хватало и не хватает многим нашим либералам.

А что получается в итоге? Вот, например, признанный среди наших либералов теоретик либерализма, уже упоминавшийся Григорий Ясин говорит: «Когда речь идет о промышленной политике, мы не знаем, куда вкладывать деньги. Постиндустриальная экономика такова, что она вам этих подсказок не дает». Примерно то же говорят и его ученики и последователи, включая тех, кто непосредственно обслуживает Кремль и правительство (А. Илларионов, В. Мау и др.), а также либералы-министры правительства М. Касьянова и М. Фрадкова. Но какое это отношение имеет к России, в которой не только нет постиндустриальной экономики, но которой реально грозит деиндустриализация?! Это первое. А второе это то, что только слепой или, простите, безнадежно глупый (оставляя в стороне злонамеренных) не видит, куда в России не только можно, но и нужно вкладывать деньги, причем срочно.

Вот, например, что говорит такой авторитет в финансово-экономической сфере, как Виктор Геращенко, в ответ на слова председателя Центробанка Андрея Казьмина, что он не знает, куда вложить деньги: «Почему он не знает, куда вложить? Потому что у нашего государства нет промышленной политики. Хотя в России есть масса вещей, которые можно было бы поддержать. Скажем, промышленная переработка или машиностроение. Дошли до того, что большое количество самолетов, на которых летают россияне, иностранного производства».

Везде и всюду государство уходило из экономики как его активный субъект и регулятор не до того, а после того, как она, экономика, становилась мощной, зрелой, способной к саморегуляции, самонастройке, когда частный капитал готов был решать самые сложные экономические задачи. А не тогда, когда еще только формируются правовая база и механизмы рыночного регулирования, а государство еще не располагает материальными ресурсами и компетентными чиновниками.

Иначе будет то, что на деле у нас и происходит. Вместо конкуренции и снижения цен имеет место сговор монополистов и крупных производителей и постоянный рост цен. Например, цены на металл одномоментно увеличились на 30 процентов, растут цены на газ, электроэнергию, на транспортные перевозки, соответственно растут цены и на все остальное. А, например, цены на бензин почти достигли уровня цен на этот товар в США. Но они в отличие от нас не продают, а покупают нефть, да и заработки там в 10 15 раз выше, чем у нас. Все это душит развитие отечественной экономики, бьет по жизненному уровню граждан, которые перестают верить благостным заявлениям наших высоких чиновников о постоянном росте их жизненного уровня.

Но идем дальше. Тот же Ясин говорит: «К сожалению, наша сегодняшняя реальная экономика не готова воспринимать те доходы, которые мы сегодня получаем, нет в ней и достаточной склонности к активным инвестициям... В последнее время темпы роста инвестиций в основной капитал несколько сокращаются. Но зато мы имеем другой способ стерилизации избыточной ликвидности это отток капитала».

Оказывается, либералов беспокоит не сокращение инвестиций и не отток капитала из страны, а избыток денег. А почему не пустить «излишки денег» в оборот с целью решения многих острейших проблем, да хотя бы с целью повышения покупательной способности граждан и стимулирования тем самым производства, как это в свое время делал Рузвельт? Ведь на деле у нас очень маленький для такой огромной страны госбюджет, что вызывает острейший финансовый голод тут и там. Но у либералов какая-то особая логика. Как-то Аркадий Дворкович, в бытность заместителем Грефа (ныне он начальник экспертного управления президента), сказал по ТВ вроде того, что: «А зачем государству деньги, все равно оно не умеет ими пользоваться?!» Простите, господа, если, по-вашему, государству не нужны деньги и вы их замораживаете с помощью профицита, накапливаете в Центробанке, стремитесь досрочно отдать долги другим странам, тогда одно из двух: либо созданное вами государство ни на что непригодно, либо вы не на своем месте.

Допустим, так называемая стерилизация денег необходима для удержания курса рубля по отношению к доллару, сокращения инфляции. Но кто сказал, что это будет стимулировать развитие экономики? Ведь аксиомой является то, что чем ниже курс национальной валюты по отношению к доллару, тем дороже импорт, но тем благоприятнее условия для развития национального производства и экспорта. Наша экономика, как мы помним, оживилась только после резкого падения курса рубля по отношению к доллару в результате дефолта и резкого удорожания импорта. Как говорил в интервью «МП» академик РАН Николай Шмелев, китайцы почти тридцать лет специально держали курс юаня заниженным в 5 раз, чтобы форсировать экспорт. Так поступают многие страны. Так ведь и американцы имеют немалую экономическую выгоду от того, что курс доллара упал по отношению к евро.

Чиновники от экономики нередко оправдывают рост цен тем, что условия вступления новых стран в ВТО таковы, что внутренние цены на целый ряд товаров должны соответствовать мировым ценам. Во-первых, если это так, то и зарплата наших граждан тогда должна быть не такой нищенской, как сейчас, когда, например, имеющий за плечами многие труды доктор наук получает чуть больше 100 долларов. Это меньше, чем в самой нищей стране! Как и зарплата учителей и врачей. И, во-вторых, стоит ли нам торопиться вступать в ВТО, коль мы к этому не готовы? Например, реформаторы Китая, которые в отличие от наших, не создавали класс богачей за счет присвоения народного достояния, а форсировали производство конкурентоспособной продукции и к моменту вступления в ВТО сумели занять сильные позиции на мировых рынках. А что можем экспортировать мы? Лишь то, что унаследовали от СССР, сырье, добываемое в основном на старых производствах, да военную технику.

Тот же Геращенко говорит: «Мое твердое убеждение России в ВТО спешить не надо. Сейчас это выгодно только тем компаниям, которые производят металл. Почему все наши чиновники с высоких трибун заладили: «Мы должны вступить в ВТО как можно раньше». Зачем? Что это даст нашей экономике? Какой, пардон, дурак им это докладывает?».

Да в том-то и дело, что у наших либералов совершенно иная логика. Например, ближайший сподвижник Гайдара Григорий Томчин, возглавлявший в Госдуме прошлого созыва комитет по экономической политике и предпринимательству, считает, что во главу угла надо ставить интересы не производителей, а потребителей. Кто не сможет выйти на мировой рынок, пусть-де пеняет сам на себя. Это значит, что под нож должна пойти почти вся наша экономика, за исключением сырьевого сектора и некоторых продвинутых производств. Что потом будет со страной, где будут работать люди, на что жить, эти «мелочи» либералов не интересуют. Да они к этому времени, возможно, уже будут находиться далеко от России.

Светлана Бабаева из «Известий» так комментировала позицию сторонников нового премьера после представленных Фрадковым «Основных направлений работы правительства на период до 2008 года»: «По мнению Белого дома, то, чем занималось правительство до сего времени, не имело содержания и имело мало отношения к сбалансированному развитию экономики: Минэкономразвития писало свои ежегодные сценарные условия, ориентируясь лишь на один параметр: мировую цену на нефть. Вместо того чтобы искать собственные внутренние резервы роста, заботиться о структурных изменениях, расшивать «узкие места». Отраслевые министерства вообще жили самостоятельной жизнью, не были встроены в общий сценарий экономического роста..."

Далее она приводит слова высокопоставленного правительственного чиновника, который, касаясь ряда «проколов», в том числе в машиностроении и банковском секторе, говорит: «Иногда в голову приходят мысли об агентах влияния. Ну, не может же человек быть настолько непрофессиональным и безмозглым, чтобы делать вещи, которые граничат с умыслом». Вот, очевидно, корни тех разногласий и трений, которые, как подчеркивают уже многие аналитики, возникли между трезвомыслящим премьером и по-школярски мыслящими либералами-питерцами.