31.05.2006
Мы в ответе за тех, кого приручили
Первое июня – Международный день защиты детей. И это хороший повод для разговора о правовом положении детей в России. И хотя в целом ситуация в этой области в последние годы неуклонно улучшается, есть, к сожалению, отдельные моменты, на которые следует обратить пристальное внимание.
В январе 2006 года в программе «Время и мир» радиостанции «Свобода» корреспондент Татьяна Вольтская сообщала: «Профилактические осмотры в Петербурге дают нерадостные результаты: только 3 процента школьников подросткового возраста можно считать здоровыми. Среди социально неблагополучных детей картина еще мрачнее: в среднем на каждого безнадзорного ребенка приходятся четыре диагноза. И эти дети, и воспитанники детских сиротских учреждений фактически выключены из нормального демографического процесса - они редко создают семьи, производят на свет больных детей и часто отказываются от них».
Но что приводит выпускников детских сиротских учреждений к тому, что они иногда отказываются от своих детей?
Чтобы ответить себе на этот вопрос, я связывался с Венерой Рус-новой, выпускницей одного из детских домов для детей с задержкой психического развития.
Вот краткая справка, составленная со слов Венеры и людей, ее поддерживающих: Рус-нова Венера, 1978 года рождения. После рождения поступила в дом ребенка №3, в возрасте четырех лет ей был поставлен диагноз «олигофрения». В 1982 году Венера была переведена в детский дом-интернат №2 для детей с задержкой психического развития. Детей обучали по программе вспомогательной школы. До 12-летнего возраста Венере Рус-новой было тяжело в детском доме. Воспитатель группы была жестокой, била палкой, куском резины от скакалки, помещала под душ, окунала головой в ванную, унитаз. Воспитательницу звали Фонарь Валентина Владимировна. Вторая воспитательница - Мария Петровна (ее уже нет живых) - занималась «профилактикой» с утра: дети должны были подходить к ней, спускать трусики, и Мария Петровна стегала 2-3 раза по голой попе резинкой от скакалки. Если кто-то из детей начинал плакать, то воспитательница просила его «заткнуться». Жаловаться было нельзя. В психиатрические больницы из группы Венеры, к счастью, никого не отправляли. Медсестры сами делали уколы, давали таблетки.
Интервью с Венерой Рус-новой, которая из детского дома была направлена
в психоневрологический интернат.
Роман Чорный: Венера, скажи, пожалуйста, как ты попала в детский дом?
Венера Рус-нова: Я попала в детский дом потому, что моя мать сидела в тюрьме и я родилась в тюрьме. И мне жить негде было, и меня отдали в дом малюток. Я там пожила четыре года, и потом меня перевели в детский дом-интернат №2 для психонеразвитых детей.
Р.Ч.: А как тебе там жилось?
В.Р.: У меня до 12 лет детство было тяжелое, потом полегче стало.
Р.Ч.: Что значит «тяжелое»?
В.Р.: Нехорошо относились, обижали.
Р.Ч.: Как обижали? Что ты помнишь?
В.Р.: Били, наказывали. Убежим куда-нибудь - накажут. Или кто-то чего-то сделает, так всем попадает.
Р.Ч.: А что изменилось после двенадцати лет?
В.Р.: Мы стали говорить, стоять за себя. Может, мы выросли, может, сотрудники изменились. Полегче стало.
Р.Ч.: Скажи, пожалуйста, а какие наказания существовали в том детском доме, где ты жила?
В.Р.: Могли в угол поставить, шваброй ударить, есть не дать, всю ночь могли не спать - под утро ложились.
Р.Ч.: Это как? Вам запрещали спать?
В.Р.: Ну так наказывали: до 12 часов натирали полы, потом стояли «раком».
Р.Ч.: Что это значит?
В.Р.: Вниз головой.
Р.Ч.: А кто так с вами поступал?
В.Р.: Персонал детского дома: «саниталочки», воспитатели.
Р.Ч.: Вы жаловались кому-нибудь?
В.Р.: Нам не разрешали. Говорили, что если будете жаловаться, вам еще будет хуже.
Р.Ч.: А училась ты в какой школе?
В.Р.: Как в таковой я в школе не училась. Мы учились при группе: писать, читать, считать. Школы как таковой не было.
Р.Ч.: А что произошло, когда ты стала совершеннолетней, и тебе пришло время покинуть детский дом?
В.Р.: У нас в детском доме дети от 4 лет до 18. Меня оставили еще на два года. И я переругалась потом с директором детского дома, и она мне сказала: «Переходи в ПНИ №10 и там качай свои права» (ПНИ №10 - это взрослый психоневрологический интернат). И меня перевели.
Р.Ч.: А почему тебя перевели в психоневрологический интернат? Ты вообще знала о том, что ты как сирота имеешь право на получение какого-то жилья – комнаты или даже квартиры?
В.Р.: Нет, я не знала. Потому что у нас в детском доме никому это не надо, и никто не заинтересован в этом. Никто не говорил.
Р.Ч.: А была ли какая-то медицинская комиссия? Беседовала ли ты с врачами-психиатрами, с психологами, когда тебя переводили из детского дома для детей с задержкой психического развития в психоневрологический интернат?
В.Р.: Нет. Только приезжал директор из этого интерната. Комиссии как таковой не было.
Р.Ч.: Кто-нибудь спрашивал твоего согласия на перевод в этот интернат?
В.Р.: Нет, не спрашивали. Но мне сказали: «Там есть профессия, по которой ты хочешь выучиться - переходи, и они там тебе все предоставят». А в итоге получилось, что ничего нет.
Р.Ч.: Подписывала ли ты какие-то документы о том, что ты добровольно согласна на то, чтобы поехать проживать в психоневрологический интернат?
В.Р.: Нет, я не подписывала. Я уже потом подписывала, когда меня привезли в этот интернат.
Р.Ч.: А почему ты подписала? Ведь тебе же это не очень нравилось.
В.Р.: Потому что сказали, что жилье тебе все равно никто не даст. А жить негде, и поэтому пришлось подписать.
Вряд ли вышеизложенное нуждается в каких-либо комментариях. Человек, прошедший подобную «школу жизни», вероятно, будет иметь трудности в том, чтобы создать полноценную семью, воспитать детей. Не из-за своего «психического заболевания», но из-за ужасающего обращения в детских сиротских учреждениях. Конечно же, я не пытаюсь «мазать черной краской» все детские дома и ПНИ. Но определенно проблема существует. И в свете озвученной президентом РФ необходимости повышения рождаемости в России эта проблема приобретает, на мой взгляд, огромное значение. У данной проблемы есть и еще один аспект. Всем известная банальность, но рост террористических настроений для России, как и для многих других развитых стран, становится все большей проблемой.
Вивьен Уолт писала в газете «Вашингтон пост» 28 февраля 1999 года: «Около 250 тысяч детей участвуют в боевых действиях на стороне революционеров и террористов по всему миру». На веб-сайте ЮНЕСКО 21 сентября 2001 года сообщалось, что многих из этих детей накачивают амфетаминами и транквилизаторами (мощными психотропными, т.е. действующими на психику, препаратами, часто вызывающими зависимость) для того, чтобы они были в состоянии «в течение нескольких дней совершать карательные действия». И это проблема, в основном, так называемых развивающихся стран. Но она может стать большой проблемой и для России. Причем в ближайшем будущем. США сейчас захлестнула волна насилия убийств в школах. Многие из школьников-убийц имели психиатрические диагнозы до совершения ими преступлений, получали психотропные препараты, провоцирующие жестокость или вызывающие мысли о суициде.
Корин Дуфка, представитель известнейшей правозащитной организации «Хьюман райтс вотч», утверждал для радио Нидерландов: «все это представляется очень хорошо организованной стратегией – захватить детей, подсаживать их на препараты, делая их беззащитными и разрушая их память, и превращать в механических убийц, не знающих сочувствия». В России мы сейчас имеем хорошую базу для роста так называемого уличного терроризма. Это дети, с которыми обращались жестоко, на улице или в специализированных детских учреждениях. Это дети, которые получали психотропные препараты, провоцирующие их на совершение жестоких действий, либо принимавшие уличные наркотики.
«Мы должны стремиться к тому, чтобы люди-инвалиды пользовались всеми правами человека на территории всех стран-членов Европейского союза. В особенности это касается права на образование, работу, личную и семейную жизнь, здравоохранение и социальное страхование, защиту от бедности и социальной изоляции, а также права на достойное жилище», - утверждал Питер Шидер, президент Парламентской ассамблеи Совета Европы (Страсбург, январь 2003 года).
Нужно помочь гуманными способами этим детям, потому что, как писал Антуан де Сент-Экзюпери, «Мы в ответе за тех, кого приручили». И, с другой стороны, необходимо защитить общество. С проблемой необходимо что-то делать, ибо завтра справиться с ней будет гораздо сложнее, а, может быть, - вообще невозможно.
Роман Чорный, исполнительный директор Гражданской комиссии по правам человека
Внимание!
При перепечатке материалов данного сайта активная гиперссылка на tomchin.ru обязательна.
|
