Tomchin.ru Информационно-аналитический портал
События  |   Аналитика  |   Актуально  |   Авторы  |   О проекте   
Высшее образование начинается со студента Санкт-Петербург: инструкция, как сказку сделать былью
События
Россия и Европа
Инновационная деятельность
 
Точка зрения
 
Точка зрения
 
Ценности постсоветского человека
 
Россия перед выборами
 
Экономика переходного периода
 
Важнейшее из искусств
 

Другие темы >>>

Санкт-Петербург. Путь в XXI веке
Идеология новой России
Автобиография
Поиск на сайте:
 

Fineday.ru
okkervil

Тема: Конфликт

Федор Шелов-Коведяев, профессор Высшей школы экономики

Сны разума (цикл статей, часть первая)

Благодарен «Литературной газете» за возможность реализовать давнее намерение поговорить об истории, как предлагал еще Тацит – без гнева и пристрастия. Бытует хлесткий и плоский журналистский штамп: «Россия – страна с непредсказуемым прошлым». Якобы он даже принадлежит кому-то из зарубежных политиков. Мол, русские так часто переоценивают былое, что совершенно невозможно понять, что же с ними происходило в действительности.


На поверку, когда ответственные европейские деятели обращаются к исторической тематике, то непременно отмечают, что всякое новое поколение обязательно ищет в минувшем что-то свое, некое иное понимание, ставит ему новые вопросы и находит на них новые ответы. То есть по-своему воспринимает и реконструирует старину. Например депутат парламента и заместитель министра иностранных дел Великобритании У.Раммелл как-то заметил, что традиции сами по себе, без постоянного желания задавать им вопросы, заново их осмысливать и видоизменять,  ничего не значат.

Иначе говоря, в «непредсказуемости» русской истории нет ничего патологического. Ее постоянный пересмотр как раз абсолютно нормален и стандартен в рамках общеевропейского наследия.

Похоже, исходный смысл открывающего заметку высказывания был искажен так же, как у произнесенной сто с лишком лет назад фразы лорда Палмерстона. Он сказал в Вестминстере: «Патриотизм есть тот предел, который не смеет переступить даже законченный негодяй». Не понимаю, что здесь испугало моих коллег начала 90-х. Ведь в условиях распада финансовой системы, начавшегося еще при Горбачеве, именно жесткий монетаризм Гайдара позволил стянуть воедино рисковавшую повторить судьбу развалившегося СССР Россию. А значит, тогда безусловный императив финансовой стабилизации и высший приоритет борьбы с инфляцией были исключительно патриотичной политикой.

Но это к слову. Однако на тот момент в умах элиты возобладало прямо противоположное мнение, высказанное не британцем, но в пылу полемики с ним Львом Толстым, – «Патриотизм есть последнее прибежище негодяя». Не разобравшись в сути и контексте спора, интеллигенция приписала англичанину сугубо ситуативное суждение русского писателя. А ориентированная на Запад молодая демократия заодно подарила такие понятия как патриотизм, нация, государственность, национальные интересы, достоинство народа, национализм (не этнический, а политический), нравственные, религиозные, национальные ценности и т.д., экстремистам всех мастей. И удивлялась, почему ее никак не хотят всерьез воспринимать в стране и мире.

Вначале мне хотелось назвать свой проект «Мифы». В обыденном смысле это правильно. Но на самом деле миф – живая, непосредственно переживаемая, творческая реальность. Так к чему злоупотреблять понятием? Точно так же не подходят «сказка» (миф, в который перестали верить, «да в ней намек»), «басня» (истина в форме притчи), «легенда» (собрание сведений, должное быть произнесенным).

В конце концов я остановился на идиоме «Сны разума». Ведь речь в колонке пойдет о призраках, наветах, заблуждениях, суевериях, домыслах и предрассудках, связанных в умах современников с историей России. О фантомных образах страны, существующих в массовом сознании. И мешающих, как всякая неадекватная самооценка, продуктивно развиваться дальше.

Как такое стало возможно? Долгое время у нас доминировала парадная доктрина отечественного прошлого, восходящая еще к XVIII веку. Тогда остро встал вопрос оптимизации образа династии Романовых, чье происхождение было небезупречным, а настоящее представлено германскими принцами. Благодаря таланту Н.М.Карамзина, самого яркого представителя направления, приукрасившего процесс образования державы и роль в нем государей, такая версия стала традиционной. Академический вариант «Истории Отечества» под редакцией А.Н.Сахарова представляет ее и сейчас.

Однако падение в конце 80-х официальной идеологии породило зуд обсуждения тем, ранее закрытых. А с ним – как квасное умиление «собою любимыми», так и мазохистское, а то и злорадное «обличение язв». Вот тут и встает задача глубокого разговора «без гнева и пристрастия». То есть без лакировки, но и без самобичевания. Всего – и хорошего, и плохого – у нас было в средневзвешенной пропорции не более, но и не менее, чем в Европе в целом. Потому ни заноситься, ни посыпать голову пеплом поводов нет.

Между тем наваждений за 20 лет – и леволиберальных, и большевистских, и демографических, и охранительных, и западнических, и почвеннических, и евразийских, и демократических, и византийских, и антивизантийских, и сусально-православных, и агрессивно-веберианских, и монархических, и прогрессистcких, и народнических, и реформистских, и технологических, и геополитических, и искажающих русскую идею… – появилась масса.

Отшелушив все поверхностное, мы можем увидеть наше прошлое и настоящее в его естественном многоцветье, без румян и отвращения. Конечно, такая цель под силу лишь всему обществу. Я же постараюсь вызвать дискуссию, сфокусировав внимание на принципиальных, по-моему, моментах. Чтобы не «засушить» читателя, я буду чередовать правое и левое, далекое и близкое.

Кстати, одна из расхожих мнимостей – о наличии у нас правых партий. Вот признаки правой политики: интересы страны первичны: ее история любима без прикрас и самобичевания; семья и двуполый брак незыблемы; традиционная религия и мораль – основа общества и его защита от излишнего контроля государства; многодетность – норма; забота об условиях расширенного самовоспроизводства нации – обязанность правительства; культурная автономия важнее территориальной, строгий контроль над иммиграцией, массовая частная собственность; доминирование частного сектора в экономике. И СПС, и «Яблоко» оказываются в такой системе координат левыми. Даже крайние националисты в своих общественных программах оборачиваются социалистами. О «центристах» я уж и не говорю. В этом я вижу одну из главных причин наших социально-политических проблем. Система не может быть сбалансированной и динамично развиваться без мощного правого фланга.

Постоянный адрес этой статьи: http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg012006/Polosy/11_1.htm

27.02.2006

Статьи на тему
Федор Шелов-Коведяев, профессор Высшей школы экономики
 
Россия на сквозняках глобальных перекрестков
 
 
Александр Шаравин, директор Института политического и военного анализа; действительный член Академии военных наук
 
На Запад – из России в Россию
 
 
Григорий Томчин, президент Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий
 
Мы такие разные. Долго ли будем вместе?
 
 
Яков Гордин, соредактор журнала «Звезда»
 
Трагедия взаимной бескомпромиссности
 
 
Федор Шелов-Коведяев, профессор Высшей школы экономики
 
Сны разума (цикл статей, часть вторая – «Газофобия)
 
 
Федор Шелов-Коведяев, профессор Высшей школы экономики
 
Сны разума (цикл статей, часть первая)