|
Армия людей
Реформа вооруженных сил, наравне с административной реформой, реформой образования и другими, значимыми для будущего России преобразованиями, становятся топ-темами отечественных СМИ от случая к случаю. Такова логики существования и СМИ, и общественного интереса.
Последний всплеск внимания к российской армии связан с поводом чудовищным, но, к сожалению, не исключительным. Дело об избиении сослуживцами рядового Андрея Сычева «вдруг» оказалось не единственным на бескрайних просторах нашей Родины, что страшно. Но и позиция Минобороны по отношению к армии – тоже одна из многих, что обнадеживает.
Своей точкой зрения по поводу армейской реформы с Tomchin.ru поделился известный писатель, историк, соредактор журнала «Звезда» Яков Гордин.
Статья «Моя армия» была написана и опубликована в газете «Дело» еще в 2003 году. Но с тех пор в СА мало что изменилось принципиально, равно как и в отношении к ней автора, по его собственному признанию.
Моя армия
Армейская служба сыграла в моей жизни важную, быть может, определяющую роль. И занимаясь много лет историей России - военной империи - я не мог не думать о роли армии в нашей жизни вообще - все последние десятилетия. Тем более что мой собственный опыт позволил прийти к весьма определенным выводам.
Я пошел служить добровольцем после десятилетки в 1954 году из вполне романтических соображений - хотелось пожить «мужской жизнью», испытать себя и повидать мир. Всего этого я получил в избытке. Я начал службу в отдельном стрелковом полку в/ч 01106, дислоцированном рядом со знаменитым Ванинским портом на берегу Татарского пролива. Там из нас готовили младших командиров. Затем армейская служба привела меня в Читинскую область, где мы, вчерашние курсанты, стали костяком нового полка - инженерно-саперного. Причем значительная часть новобранцев, которыми нам предстояло командовать, оказалась вчерашними великовозрастными уголовниками, выпущенными в 1953 году по бериевской амнистии и теперь заарканенными военкоматами по всему Забайкалью. Нас перебросили на юг Читинской области в район границы с Монголией. Только мы успели в голой сухой степи построить себе городок из щитовых казарм, нещадно продуваемых тамошними могучими буранами, как наш батальон отправили в Красноярский край в район станции Алзамай - валить лес. Хотя мы не были стройбатом и функции у нас были иные. И полгода мы уничтожали величественную сибирскую тайгу, живя в двух огромных землянках, в которых до нас, скорее всего, жили зэки.
А демобилизовался я уже из-под Иркутска, со станции Белая, - полк расформировали в связи с сокращением армии... Таким образом, служба у меня была разнообразная - курсант полковой школы, нормировщик на период строительства городка - нужно было составлять финансовые отчеты, командир отделения, помкомвзвода и даже (к счастью, недолго, летом 1956 года) - старший конвоя при выездной сессии трибунала. Дело в том, что в двух авиаполках и отдельном автобате, стоявших рядом с нами, криминогенная обстановка была такова, что сессия трибунала из Иркутска работала почти без перерыва, и меня как непьющего и дисциплинированного младшего командира назначили на эту формально несуществующую должность. У меня было несколько солдат-узбеков, и мы сопровождали подсудимых с гауптвахты в штаб авиаполка, где заседал трибунал, и охраняли сами заседания. Там было что послушать...
Постановка вопроса
В 1993 году в номере «Известий» за 23 марта, в ситуации чреватого большой кровью кризиса, я опубликовал статью под названием «Опасные игры с вооруженным человеком». Речь в ней, главным образом, шла о разрушительной деятельности прокоммунистического офицерства, в частности, Союза офицеров подполковника Терехова. Я попытался объяснить элементарную вещь - выход из-под контроля офицеров среднего звена неизбежно провоцирует цепную реакцию неповиновения. Вырвав из системы дисциплинарной иерархии один блок, можно разрушить всю систему. И тогда вышедшая из повиновения солдатская масса оказывается смертельно опасной, в первую очередь, для самих офицеров.
Уже тогда шли упорные разговоры о необходимости военной реформы. Еще за три года до моей публикации кадровый офицер и депутат Верховного Совета Владимир Лопатин в июльском номере «Знамени» за 1990 год опубликовал статью «Армия и политика», в которой привел данные о неуклонном падении престижа армейской службы, базирующиеся на результатах опросов «нижних чинов» с 1975 по 1990 годы, и сделал вывод: «Военная реформа необходима, но она неосуществима без создания «института реформаторов».
За прошедшие десять лет в понятие «военная реформа» вкладывалось множество смыслов, равно как доселе не существует сколько-нибудь определенного мнения относительно «института реформаторов» - кто же должен реформировать армию?
Не вдаваясь в бесконечно многоаспектную проблематику общей военной реформы и реформы армии, я бы поставил вопрос о реформаторах по-иному - кто способен сделать нашу армию качественно другой?
В статье 1003 года я предложил свой ответ на этот вопрос, и мнение мое с тех пор не изменилось.
Я убежден, что главная проблема не в финансировании, не в вооружении, не в структуре, но в людях. И люди эти занимают в армейской иерархии вполне определенное место.
В той давней статье я писал о том, что по опыту военной истории все армии нового времени держатся на младших командирах. Так было и в русской дореволюционной армии. Катастрофический ее распад, стремительное превращение после Февральской революции в неуправляемую толпу вооруженных людей, линчующих своих офицеров и грабящих своих соотечественников, не в последнюю очередь объясняется массовой гибелью в первые годы войны кадрового унтер-офицерства. Подтверждение этой роли унтер-офицерства можно встретить во множестве военных мемуаров разных эпох.
Попытка ответа
Недавно перечитывая мемуары маршала Жукова, которые, несмотря на всю их выхолощенность, содержат немало полезного материала, я наткнулся на такой пассаж: «Основным фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав, который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Кандидатов на подготовку унтер-офицеров отбирали тщательно». Маршал, как известно, и сам вышел из кавалерийских унтер-офицеров.
Эта идея стала теперь встречаться постоянно. Недавно в «Военном обозрении» «Независимой газеты» генерал Родионов, не стяжавший особых лавров на посту министра обороны, ностальгически вспоминал сержантов и старшин-сверхсрочников, которые были костяком армии и которых он предлагал вернуть вместо прапорщиков в ее ряды.
Идея, казалось бы, схожая с жуковской и, простите за нескромность, с моей. Но только на первый взгляд.
Возвращение этого института столь же бесперспективно, как и вербовка контрактников из уже отслуживших солдат и сержантов. Ибо и те, и другие - плоть от плоти армии, в которой они служили, соответственно, в той или иной степени заражены ее пороками.
Оздоровить армию и создать предпосылки для общей глубокой реформы могут только новые люди, которые составят новый унтер-офицерский - сержантский - корпус.
Я писал в 1993 году и повторяю сегодня, что жизненно необходимо прежде всего создать базу для подготовки этого нового сержантского корпуса.
Необходимы специальные центры для обучения младших командиров, в которых, помимо профессиональных навыков, преподавались бы основы психологии, конфликтологии, юриспруденции. Эти крупные центры должны располагаться в университетских городах на базе закрывающихся военных училищ, чтобы к преподаванию можно было привлечь серьезных специалистов. Особое место должна занимать русская и мировая военная история для формирования специфического «военного видения мира».
Сразу встает вопрос - а кто пойдет в эти учебные центры? Те, кто не может поступить в институты? Я совершенно согласен с Жуковым - отбор туда должен быть тщательным. Следовательно, в общей системе обучения нужны особо привлекательные элементы: ими могут быть: спорт - на хорошем уровне, компьютерное дело, основы иностранного языка. Такие центры, как это ни странно звучит, могут стать притягательными для юных интеллектуалов, желающих испытать себя.
После годичного курса перед сержантом должен встать выбор - год срочной службы на соответствующей должности или же заключение контракта на законный срок. Такие сержанты-срочники и контрактники и в самом деле способны создать в армии климат, в котором возможна будет радикальная реформа, переход на чисто профессиональную основу.
Они же будут кадровым резервом для офицерских училищ, резервом, свободным от рудиментов коммунистических мифов, адекватно представляющим себе историю своей страны и ее место в мировом раскладе...
Надо трезво сознавать, что полковые «учебки», тиражирующие нынешний младший командный состав, никак не решают задачи оздоровления армии.
К убеждению в определяющей роли унтер-офицерского - сержантского корпуса меня привел собственный армейский опыт. Я хорошо помню, каким уважением пользовались сержанты в нашем отдельном стрелковом полку, где жизнь шла строго по уставу. Служить там - особенно на первых порах - было очень тяжело физически. Прекрасно тренированные сержанты гоняли нас до изнеможения и на многокилометровых утренних пробежках, и на тактических занятиях в тайге - по колено в снегу и с полной выкладкой. Причем мы достаточно редко видели своих офицеров - обучением занимались именно сержанты. Офицеры руководили ночными учениями и стрельбами.
Именно сержанты круто пресекали вспышки межнациональной розни - в нашей роте возбужденно конфликтовали западные украинцы и молдаване. Формула была одна: «Вам завтра вместе в бой идти, а вы...»
Как бы жестко ни требовал сержант соблюдения устава, как бы обидно ни наказывал за реальные или мнимые проступки - немало казарменных полов пришлось мне мыть, когда вся рота спала, и не мне, разумеется, одному, - но никому не могло прийти в голову поднять на сержанта руку. Более того, оставаясь в пределах устава, сержант не посягал на человеческое достоинство солдата.
Я понял, что армия тяжело больна, когда узнал, что старослужащие – «деды», «годки» - стали выше сержанта. Что «дед» может избить сержанта на глазах у рядовых. Это было крушение основ.
Только новый сержантский корпус, по-новому воспитанный, непробиваемо защищенный законом, способен сделать то, над чем безрезультатно бьется военная прокуратура, и заложить основы для создания современной боеспособной профессиональной армии, в которой не стыдно и не страшно будет служить. Служить в которой будет почетно.
Опубликовано в сборнике статей Я.Гордина «Дороги, которые мы выбираем, или бег по кругу» (издательство СПБИИ РАН «Нестор-История», СПб, 2006)
27.02.2006
|
